Причины и содержание спора между А.С. Пушкиным и П.А. Вяземским о баснях И.А. Крылова

Начало спора А.С. Пушкина и П.А. Вяземского о Крылове приходится на 1823 год. Тогда в письме от 4 ноября Пушкин, готовивший к публикации поэму «Бахчисарайский фонтан», просил Вяземского написать предисловие к поэме. В этом же послании он заикнулся работе над «романом в стихах» (имел в виду «Евгения Онегина») и своей готовности вступить в серьезную борьбу за этот роман с цензурой. Об этом он написал своеобразно, взяв фразу И.А. Крылова из басни «Вороненок»: «а если брать, так брать, не то что и когтей марать». Пушкину хотелось в этом письме сравнить Крылова с другим известным баснописцем – И.И. Дмитриевым, которого он считал гораздо менее талантливым, чем Крылов, но, зная отношение Вяземского к Дмитриеву, пока этого делать не стал. В черновиках же его сохранилась такая запись: «О Дмитриеве спорить не стану, хоть все его басни не стоят одной хорошей басни Крылова».
Мнение П.А. Вяземского о первенстве между двумя баснописцами было, можно сказать, прямо противоположное. В литературных кругах было хорошо известно, что Вяземский написал предисловие к шестому изданию сочинений Дмитриева, а в письме к А.И. Тургеневу он писал: «Говорят, на меня гневаются за то, что в биографии Дмитриева не отдаю Крылову первенство. Впрочем, я говорил о нем с уважением. По совести поэтической признаю Дмитриева изящнее. Тот, может быть, прелестнее в ином смысле, но в деле искусства нет прихоти». Одним словом, пальму первенства в создании слога и стихосложения русской басни Вяземский отдавал Дмитриеву, а Крылова считал его талантливым продолжателем и смелым соперником.
Такое отношение к Крылову в основном к Вяземскому передалось от самого Дмитриева, который считал себя носителем образцового слога и вкуса, а о басенном стиле Крылова был невысокого мнения, хотя и покровительственно помогал ему войти в большую литературу

. Надо сказать, что Вяземский откровенно не любил Крылова и подвергал резкой критике его произведения. Например, когда в 1817 году И.А. Крылов прочел на торжественном собрании Публичной библиотеки басню «Сочинитель и разбойник», всем было понятно, что речь в ней шла о просветительской идеологии и последовавшей затем Французской революции. Хотя Вяземскому не удалось напечатать свою рецензию, но из переписки стало известно, что он считал басню «подлой» и видел в ней «угождение нынешнему мнению». Внимательно следя за творчеством Крылова, Вяземский часто высказывался о нем, хотя и осторожно («уважаю и люблю как остроумного писателя»), но подчас и с большой долей негодования по поводу преувеличения его литературных заслуг. «В Крылове не люблю мотива, направления, морали или заключения некоторых из басней его», – писал Вяземский в одном из своих писем.
Если в письме от 4 ноября 1823 года Пушкин откровенно не высказал своего мнения на этот счет, то уже в следующем письме через четыре месяца он сделал небольшой выговор Вяземскому за унижение Крылова. Пушкин писал: «Жизни Дмитриева» еще не видал. Но, милый, грех тебе унижать нашего Крылова. Твое мнение должно быть законом в нашей словесности, а ты по непростительному пристрастию судишь вопреки своей совести и покровительствуешь черт знает кому. И что такое Дмитриев? Все его басни не стоят одной хорошей басни Крылова».
По сути это и стало началом их с Вяземским споров о баснях Крылова