Феномен самозванчества в российской и мировой истории.

Введение

В качестве источников для написания данной работы взяты, прежде всего, монографии замечательного петербургского историка, к сожалению, уже ныне покойного, профессора СПБГУ Руслана Скрынникова. Руслан Григорьевич был признанным специалистом в области изучения Смуты и социально-политических движений «бунташного» XVII века. Он использовал марксистскую методологию и ставил акцент на социальной составляющих народных движений XVII века. Выступление самозванцев он рассматривает также через лупу марксизма, но, необходимо признать, социальная составляющая в них присутствовала. Однако он не считает всё Смутное время крестьянской войной. В подобном ключе (но с более радикальных марксистских позиций) написаны, использованные в данном реферате, сочинения Корецкого В. И., Чистова К.В., Смирнова И. И., которые были старшими современниками Р.Г. Скрынникова.
Для выравнивания марксистского крена в понимании выдвижения самозванцев во время Смутного времени используются труды дореволюционных историков, принадлежащих к различным историческим школам: Шмурло Е. Ф. Платонова С. Ф. Ключевский В. О. Завитневича В. Тихомирова Г. Иловайского Д. Смутное время Московского государства. М., 1894. Т. 4.; Соловьёва С. М.
Целями данной работы являются:
выявление причин самозванства в России времён Смутного времени;
знакомство с версиями авторитетных историков о подлинных личностях самозванцев;
проверка состоятельности версии о том, что самозванство является следствием напряжённой социально-политической борьбы, которая была характерна для эпохи крестьянских восстаний и войн, происходящих в XVII и в XVIII столетиях;
показать связь самозванства с монархическим менталитетом русского народа, на протяжении веков сохраняющих наивную веру в «доброго царя», принимающую иногда причудливо-утопические формы.

Тема феномена русского самозванства не теряет своей актуальности и поныне. Почти три десятка лет Россия живёт без коммунистического режима. С падением тоталитарного общества не исчезла вера в «доброго» тоталитарного лидера. По мнению социологов, доверие потенциальных избирателей к представительным демократическим институтам невелико, зато совершенно другие цифры, когда подсчитывают рейтинги главы государства – президента. Сейчас в случае ухода популярного президента не может появиться самозванец в силу целого ряда причин политического и технического характера, но образ власти российского народа остаётся прежним. Подтверждение или опровержение этого тезиса находится вне рамок данного короткого сочинения.


Причины появления самозванцев

Необходимо рассмотреть ответ на основополагающий вопрос: почему в ходе Смуты расцвело самозванство?
Ответ на этот вопрос также связан с целым рядом причин, среди которых не последнее место занимает тот факт, что страной правила одна династия, сначала разросшаяся до правителей всех русских княжеств Киевской и Владимирской Руси, а затем сузившаяся до московского княжеского дома потомков Ивана Калиты. Даже представители именитых княжеских домов, такие как Шуйские, принадлежащие к династии Рюрика, народом Московского царства не рассматривались как таковые. В восприятии москвичей на власть претендовать мог лишь тот, кто был родственником московского князя, а потом и царя. Так, Борис Годунов по рекомендации патриарха Иова был избран царём Земским собором не потому, что был знатнее Шуйских, Мосальских, Золотых, Серебряных (куда уж там!) и других титулованных и нетитулованных родов потомков Рюрика, а потому, что был шурином последнего царя из московского дома Рюриковичей. Так же и Михаил Романов был куда менее знатен, чем все Рюриковичи и Ольгердовичи, но он был в родстве с женой Ивана Грозного. Значит, по мнению народа, имел на престол прав больше всяких иных княжеских и боярских родов.
Как же о своих претензиях на трон мог заявить человек, не состоящий в родстве с царским домом? Народная утопическая вера в «доброго царя» могла найти своё удовлетворение только в законном, с точки зрения народа, государе. Безусловно, народу этого доброго государя должны были предложить какие-либо реальные политические силы.
У царя Фёдора и царицы Ирины рождались дети, но вскоре умирали. Царственная чета осталась бездетной. В сознании народа как единственно законный наследник воспринимался царевич Дмитрий Иванович, который официально членом царской династии не являлся (под сомнение бралась законность брака Марии Нагой с Иваном IV) и носил титул только князя Угличского. 15 мая 1591 года случилось непредвиденное – трагически погиб царевич Дмитрий. Династия московских Рюриковичей физически пресеклась.
В ночь с 6 на 7 января 1598 года скончался царь Феодор Иоаннович. Патриарх Иов способствовал избранию на престол царского шурина Бориса Годунова на Земском соборе 7 мая 1598 года. После коронации Бориса Фёдоровича Годунова руководящая роль семейной корпорации в управлении страны только усилилась, но управление это было компетентным.
В условиях похолодания начала XVII века восточноевропейские страны с высоким уровнем агрономической культуры и с более благоприятными почвенно-климатическими условиями устояли в шаге от общенародных бедствий, а в России разразилась катастрофа. В. И. Корецкий подсчитал, что во время голода цены «возросли в 80 – 120 раз». В 1602 году дьячок из Важской земли написал на полях богослужебной книг, что от голодной смерти в городах и посадах погибло до двух третей жителей. Правительство Годунова оказывало помощь голодающему населению. Впервые в России происходило государственное регулирование цен на хлеб. На ряде территорий были восстановлены нормы выхода крестьян в Юрьев день.
Крестьянскую политику царя Бориса Фёдоровича нельзя однозначно назвать ни продворянской, ни антидворянской. Царь пожертвовал интересами низов феодального класса. В обстановке разорения деревни правительство поддерживало тех служилых людей, которые умудрялись служить и оплачивать подати со своих поместий. Реальную возможность вывести к себе крестьян имели те помещики, которые могли помочь крестьянам семенами и льготами. Провинциальные дворяне злились на царя по поводу последствий временного введения Юрьева дня. Политика царя не нравилась феодально зависимому крестьянству и одновременно внесла раздоры в ряды государственной элиты страны из числа господствующих классов. Возобновление выходов дало крестьянам ложную уверенность в том, что добрый царь введёт снова прежний порядок выхода, а запрет Юрьева дня в 1603 году лишил их этих иллюзий. Мелкие помещики роптали на новую династию по своим соображениям: восстановление Юрьева дня и царские указы лета 1602 года подорвали их материальное положение. Столкновения между владельцами поместий из-за крестьян раскалывали слой мелкого служилого дворянства, а ведь они являлись самой многочисленной социальной стратой внутри господствующего класса. Одной из главных причин кризиса, перешедшего в Смуту, по мнению Р. Г. Скрынникова и В. И. Корецкого, стало недовольство уездных детей боярских политикой правительства царя Бориса. Теперь и социальные причины для поддержки самозванца – «доброго царевича» – сложились вместе с династическим кризисом. Родовитые бояре начали после двух лет нового царствования им преследоваться. Остерегаясь репрессий, они решили предложить народу «чудесно воскресшего царевича Димитрия».
Советские историки И. И. Смирнов, А.А. Зимин, В. И. Корецкий и другие подвергали анализу идеологию и практику самозванства начала XVII века, рассматривая её с позиций разработанной ими же концепции антифеодальной крестьянской войны. Р. Г. Скрынников по этому поводу писал, что источником социального кризиса, результатом которого стала Смута, было столкновение интересов феодального государства и дворянства, а также столкновением групп зависимых людей. Р. Г. Скрынников выделил роль самозванства в истории России XVII – XVIII веков. Этот феномен начался с явления на историческую арену Первого Лжедмитрия. Русские историки XIX – начала ХХ веков обсуждение проблемы самозванца обычно сводили к выяснению его личности. Они делали вывод, что под личиной «царя Димитрия Иоанновича» скрывался мелкий галичский сын боярский Юрий Отрепьев. Это мнение базировалось преимущественно не более, чем на предании. Это историческое предание первым критически переосмыслил Н. И. Костомаров в своей книге «Кто был первый Лжедмитрий» (СПб., 1864).
Один из крупнейших отечественных специалистов по Смуте петербургский профессор и сталинский академик, ставший жертвой репрессий, С. Ф. Платонов полагал, что вопрос о личности первого самозванца не разрешим, и нет оснований объявлять Лжедмитрия I Отрепьевым. Осторожно формулировал свой взгляд на этот вопрос и один из лидеров государственно-экономической исторической школы дореволюционного времени В. О. Ключевский, отмечая, что личность неизвестного самозванца до сих пор остаётся невыясненной, вне зависимости от усилий учёных. Он же заметил, что для хода истории сама личность самозванца не важна, а важна только сыгранная им роль в русской истории. Выявлению, по мнению Василия Осиповича, подлежат исторические условия, позволившие появиться и окрепнуть «самозванческой» интриге.
Марксистский подход к истории в советской историографии позволил возобладать мнению о том, что российское самозванство явилось последствием напряжённого социально-политического противостояния, происходящего в эпоху крестьянских восстаний и войн XVII и XVIII веков. Советский историк И. И. Смирнов видел в выступлениях низов в поддержку самозванца выражение монархической идеологии угнетённых народных масс, выступавших против феодального гнёта. Не зная государственного устройства, кроме как монархического, низы хотели поменять плохого царя на доброго, способного защитить их от лихоимства бояр и мздоимства царских чиновников

.
В. И. Корецкий отметил, что Лжедмитрий I был вознесён на царский престол потоком крестьянского движения. К. В. Чистов видел в самозванстве в России проявление социальной психологии народных масс, которые ждали явления «избавителя», что вообще является устойчивой формой антикрепостнического движения в стране в XVII веке.
Имя Грозного царя оставалось популярным у народа, несмотря на массовые казни и военные поражения. В русском фольклоре Иван IV остался грозным, но справедливым царём. Эту справедливость народная память выводила из жестоких репрессий против бояр.
Когда в глазах народа с ролью «доброго царя» не справился реально существующий царь Борис Феодорович Годунов, начинается складываться легенда о «добром царевиче» Димитрии Ивановиче, не имевшим ничего общего с реальным сыном Грозного царя. Как писал профессор В. Завитневич, по рассказам и слухам царевич чертами своего характера походил на своего родителя, был жесток, истязал животных и ненавидел бояр. В. Завитневич писал, что царевич в своём детском возрасте играл в отрубание голов боярам, в качестве которых у него выступали вылепленные из снега и названные именами бояр фигуры. При таком описании характера «князя Углицкого» Дмитрия бояре скорее должны были ожидать его смерти, чем увенчания царским венцом.
15 мая 1591 года: князь Углицкий Димитрий, которому тогда исполнилось десять лет, был убит в своём удельном городе. К расследованию на месте приступила следственная комиссия во главе с князем Василием Шуйским. Одни допрашиваемые утверждали, что царевич зарезан по указанию Годунова, а другие говорили, что приступ падучей болезни (эпилепсии) застал царевича во время игры в «тычку» (метание ножа), и он сам себя зарезал. Вернувшись в Москву, следственная комиссия официально доложила царю, боярам и народу, что царевич стал жертвой трагического несчастного случая во время игры с ножом. С официальным докладом согласился Земский собор 1591 года.
Это соборное решение о смерти царевича было господствующим до 1605 – 1606 годов. В 1606 году на престол взошёл царь Василий Шуйский, и в его время писатели начали официально провозглашать, что убийство «князя Углицкого» было спланировано Годуновым и его сторонниками. Никто не объяснял подробно, как же оно произошло.
Утверждение писателей объективно не соответствует результатам официального расследования следственной Комиссии о причине смерти царевича. Перед нами встаёт вопрос: кому нужна была смерть Димитрия и кто совершил это преступление? Весьма ценный ответ на поставленный вопрос даёт блестящий исследователь эпохи Смутного времени академик С. Ф. Платонов в своём труде, написанном ещё в дореволюционную эпоху. Рассматривая литературный памятник XVII века, Платонов говорит, что автор был хорошо осведомлён, знаком с источниками, сам был монахом находящегося под Москвой влиятельного монастыря, писал в интересах В. И. Шуйского. Автор «Повести» не упоминает об очевидцах убийства и не указывает на своё близкое отношение к ним. В этом произведении встречается много неточностей, говорящих о плохом знакомстве автора с обстоятельствами смерти царевича Димитрия. Он даже последовательно не познакомился с материалами следственного дела. Но в состав следственной комиссии входил не патриарх Иов, а митрополит Геласий. «Повесть» называет главным виновником убийства царевича Бориса Годунова, но согласно Сергею Платонову, автор «Повести», не сообщает никаких обстоятельств убийства, и не указывает на улики против Бориса. Автор статьи в сборнике трудов Санкт-Петербургской Духовной Академии вышла его статья, в которой он считает виновником Шуйского.
В начале ХХ столетия в «Христианском чтении» вышла работа Г. Тихомирова, в которой автор осторожно предполагает организатором убийства царевича Василия Шуйского. С. Ф. Платонов на основании изучения источников отвергает причастность Годунова к Угличскому инциденту и делает вывод, что обвинение царя Бориса в смерти царевича Димитрия обосновано писателями XVII века на «распространённом слухе, а не на твёрдом факте».


2. Биографические данные о первом самозванце
Биографические данные о первом самозванце для нас практически неизвестны. Для нас важно свидетельство С. Ф. Платонова, что Лжедмитрий на самом деле был самозванцем и имел московское происхождение и олицетворял собой идею, известную москвичам уже во время избрания в 1598 году на царство Бориса Годунова. Историк отмечал, что «самозванец мог достичь успеха и пользоваться властью потому, что его желали привлечь в Москву владевшие положением дел бояре». Таким образом, автор исторического исследования о Смуте показывает нам, что самозванец был олицетворённой идеей боярства, приближенный к народу через свой православно-русский облик. Сама идея самозванства вышла не из народа, а из среды родовитой боярской знати.
Обрести материальную силу самозванческая идея смогла в Польше. Польские иезуиты заинтересовались фигурой авантюриста-самозванца из России, выдававшего себя за младшего сына царя Ивана Грозного – Димитрия, который в 1602 году появился в вотчине крупного польского магната князя Адама Вишневецкого. Иезуиты связали самозванца с канцлером Великого Княжества Литовского князем Львом Сапегой, который и пообещал поддержать этого претендента на российский престол. Существует мнение, высказываемое историками А. Н. Сахаровым, Л. Е. Морозовым, М. А. Рахматуллиным и А. Н. Бохановым, что иезуиты и научили этого авантюриста назваться сыном Грозного, потому что он был почти одного с ним возраста, был достаточно образован, знаком с этикетом и порядками в Кремле. Возможно, им удалось убедить его в том, что он и является истинным царевичем.
После присоединения к католичеству при благоволении Сигизмунда III Вазы «царевич» приступил к детальной подготовке похода в Россию. Инициаторами его похода явились ясновельможные паны Сапега, Мнишек и ряд других. Для осуществления похода на Москву покровители самозванца рассчитывали использовать тех русских людей, которые бежали из России в Польшу. Так, в рядах самозванца оказался молодой князь Курбский. Лжедмитрий I предложил Марине Мнишек (дочери Юрия Мнишек) свою руку и сердце, что и было благосклонно воспринято. Однако свадьбу предусмотрительно решили отложить до овладения престолом. Лжедмитрия обязали выплатить своему новому родственнику по восшествии на престол один миллион злотых, а своей невесте подарить Новгородские и Псковские земли, чтобы она могла там строить римско-католические костёлы и монастыри, а также основывать учебные заведения латинского закона.
Своё вторжение противник и соперник царствующего государя начать решил с Северской Украины, где население было очень недовольно общественно-государственной системой. Как только до Москвы дошли известия о появлении в Польше самозванца, то Борис «решительно заявил, что это затея бояр». Д. Иловайский также говорит, что Годунов «предполагал их (то есть бояр) участие в приготовлении самозванца, и прямо говорил, что это их дело» и он сразу оценил опасность самозванца для устоев государства.
В 1604 году Лжедмитрий I со своим разношерстным воинством вторгается в Россию, рассылая сообщения о своём царском происхождении и призывы к неподчинению царю и переходу на его сторону.
Святейший Иов понимал, какую опасность для государства и православию таят авантюрист и западные наёмники. На проповеди Патриарх призывает русских людей не верить злонамеренному проходимцу. Политические события поначалу пошли в худшую для Дмитрия Самозванца сторону: в январе 1604 года под Добрыничами «воровское воинство» лжецаревича было разгромлено царскими войсками. Пытаясь избежать плена, самозванец отступил к Путивлю, оттесняемый правительственными войсками. Он уже собирался сбежать в Польшу, но воеводы московского государя не стали его преследовать. Недовольные режимом Годунова, царские воеводы сами были готовы признать самозванца сыном Грозного, но продолжали ждать подходящего случая, который пришёл: 13 апреля 1605 года скончался царь Борис Фёдорович Годунов. На престоле вступил его сын Феодор Борисович. Бояре и московский люд присягнул новому царю. Однако, несмотря на 16-летний возраст, царь Феодор считался несовершеннолетним из-за того, что ещё не был женатым. Поэтому регентшей при нём была провозглашена вдовствующая царица Мария Скуратова. Новое руководство страны совершило серьёзную политическую ошибку, отозвав из действующей армии опытных и твёрдых по характеру воевод Ф.И. Мстиславского и В И. Шуйского для участия в церемонии венчания молодого государя Феодора на царство. Отозванных воевод и царедворцев заменили князем М. П. Катыревым-Ростовским и думным дьяком П. Ф. Басмановым, но новые росписи полков возмутили других царских воевод, и это стало второй оплошностью нового царского правительства, которое не располагало своевременной оперативной информацией о массовых изменнических переходах городских гарнизонов и городов на сторону лжецаревича. Правительство не знало и о шаткости в умонастроениях воевод. 7 мая под Кромами войска перешли на сторону мятежника.
1 июня 1605 года на лобном месте в Москве агенты самозванца зачитали его грамоту и склонили москвичей к измене законному царю Фёдору. Среди мятежа только Патриарх Иов остался верен молодому царю. Мятежная толпа убила самого царя Феодора, его мать и двоюродных дядьёв. Царевну Ксению схватили и отвели на двор к Мосальскому. Самого Патриарха мятежники схватили прямо в алтаре Успенского собора и сослали в Успенский Старицкий монастырь. В июне 1605 года в Москву вступил Самозванец с войском в окружении своих царедворцев-выдвиженцев и перебежчиков