Сравнение работ Флори Б.Н. «У истоков религиозного раскола славянского мира (XIII век)» и Кудрявцева О.Ф. «Другой мир»: характерные черты восприятия Руси и русских средневековым Западом»

Введение
Борис Николаевич Флоря (родился 8 декабря 1937 г.) является ведущим специалистом по социальной, этнической и культурной истории западных славян в эпоху средневековья, по истории международных отношений стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVI—XVII вв. Широко известны его работы по отечественной истории X—XVII вв. Им опубликовано свыше 180 научных работ, из них 9 монографий.
Флори, величайший специалист по истории Церкви, его книга посвящена исследованию генезиса взаимных отношений (в конфессионально-политическом срезе) православных славянских обществ и их католических соседей. Автор опирается на многочисленные церковные (и не только) источники от XI до XIV веков: буллы, жития, послания, хроники и анналы, на законы, регулирующие положение конфессий, на отрывки летописей. Флоря отмечает непростой и долгий характера это генезиса. Исследователь показывает, что разрыв нормальных отношений привел к тому, что православные государства (в числе которых нас интересует Русь) не могли уже плодотворно и естественно (т.е. без культурных потрясений) воспринимать те достижения цивилизации, которые появлялись на Западе, хотя бОльшая вина за этот разрыв лежит как раз таки на последнем.
Одной из главных областей научного творчества Б. Н. Флори является история международных отношений в Восточной Европе в период позднего средневековья—раннего нового времени. Особое внимание исследователь уделил истории отношений между Речью Посполитой и Русским государством, развитие которых имело первостепенное значение для исторического развития региона.
Работы Кудрявцева, то она представляет интерес в плане эволюции, “мутации” образа русских и Руси на Западе (включая сюда и Византию, как ни странно). Исследователь на материале различных источников (от византийской гомилетики до западноевропейской схоластики) показывает “кочующие” из века в век (а именно из IX в XV) компоненты тех представлений, следствий которых мы до сих пор можем быть эмпирическими свидетелями.
У истоков религиозного раскола славянского мира (XIII век) рассказывается о драматических событиях, которые привели в XIII веке к расколу славянского мира на две враждебные части, каждая из которых сформировала для себя образ "врага" по другую сторону барьера, расколу, связанному с конфликтом между приверженцами двух главных христианских конфессий - католической и православной. Автор выясняет, действие каких внутренних и международных факторов привело именно к такому результату.
Цель работы: установить сходства и различия в работах Б.Н.Флори “У истоков религиозного раскола славянского мира (XIII век)” и О.Ф. Кудрявцева «Другой мир»: характерные черты восприятия Руси и русских средневековым Западом».
Средневековые европейские источники, посвященные Руси, не содержат скольконибудь подробных и обстоятельных ее описаний, сравнимых с теми, какие можно найти в сочинениях авторов XV-XVI вв. (Гильбера де Ланноа, Амброджо Контарини, Павла Йовия, Сигизмунда Герберштейна и других). Ни в одном из средневековых текстов нет целостной картины русской жизни, русская тема возникает в подавляющем большинстве из них как попутный сюжет и обычно ограничивается краткими, в несколько слов, упоминаниями или замечаниями. Тем не менее было крайне опрометчивым пренебрегать наследием ранней россики, ибо основные установки на восприятие русского мира, которые сложились в средние века, были усвоены землеописателями и политическими мыслителями Возрождения и, более того, решающим образом повлияли на образ России, получивший преобладание именно в эту эпоху.
Глава 1
Член-корреспондент РАН, доктор исторических наук Борис Николаевич Флоря принадлежит к числу исследователей, творчество которых во многом определяет лицо отечественной науки. Сегодня это крупнейший специалист, занимающийся проблемами истории Русской Церкви межконфессиональных отношений в славянском мире со времен кирилло-мефодиевской миссии и до конца XVII в. Написанные им монографические труды, главы в коллективных работах, публикации источников с обширными исследовательскими введениями, статьи и образцовые комментарии к 5-й книге «Истории Русской Церкви» митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова) (М., 1996) основаны на глубоком знании источников и архивных документов, на умении видеть значение отдельных фактов и событий в масштабе исторического процесса. Поэтому его исследования, разрабатывающие выбранную им и малоизученную другими учеными область, стали неотъемлемой частью исторической науки и внесли значительный вклад в ее развитие.
В жизни средневекового общества взаимоотношения между светской властью и духовенством всегда играли важную роль. Динамика их развития накладывала отпечаток на многие стороны не только социальной, общественной, но и идейной и культурной жизни. Распространенным является представление, что в Древней Руси и у ее западнославянских соседей эти отношения складывались по-разному: подчинение духовенства светской власти на Руси и далеко идущая самостоятельность духовенства, независимость его от светской власти в западнославянских странах

. В соответствии с тем же представлением различия определялись исторической принадлежностью к разным культурным ареалам: Древней Руси — к византийскому, западнославянских стран — к латинскому.
Несмотря на широкое распространение таких представлений, они основываются на наблюдениях над положением католической и православной Церквей на пороге Нового времени, которое сопоставляется с принадлежностью обеих Церквей к разным культурам.
Для того чтобы составить представление о времени появления этих различий (их существования, конечно, не следует отрицать) и о роли внешних идейных влияний при их возникновении и воздействии на этот процесс других факторов, необходимо провести сравнительно-историческое исследование положения духовенства в западнославянских странах и на Руси от момента их христианизации и до того времени, когда различия в их положении становятся устойчивыми и очевидными. Настоящий текст представляет собой попытку выполнить подобное исследование. Начальный его рубеж определяется появлением на Руси и в западнославянских странах христианского духовенства, конечный должен быть определен в ходе исследования. В случае необходимости будет рассмотрен и материал, относящийся к тому периоду развития, когда светскую власть представляли, с одной стороны, русские князья, а затем — правители Русского государства, а с другой стороны, великие князья литовские и польские короли, под властью которых оказались земли Украины и Белоруссии. Кудрявцев отмечает, как кажется, очень важную вещь, никак не акцентируемую у Флори, а именно – что Росы с самого начала начали идентифицироваться как народ необузданный, чрезвычайно жестокий (как сообщает житие Георгия Амастридского.) При этом в сознании грамотного византийца в самом имени “рос” заключалась недвусмысленная апокалиптическая аллюзия на князя Гога. Но большее значение для истории имело другое представление: русские – как скифы. Отсюда и варварское стремление к разрушению, постоянная война ради войны, зависть к цивилизации (т.е. к Ромэям) и прочее безумие “не-эллинов”.
Такое сравнительное исследование может иметь значение не только для определения различий в положении Церкви в западнославянских странах и на Руси, но и для выявления общих черт в их развитии, установления таких моментов в функционировании отдельных социальных институтов, которые в источниках, относящихся к одному из регионов, представлены неполно или недостаточно точно.
Взаимоотношения светской власти и духовенства рассматриваются в трех аспектах: в изменении материального обеспечения Церкви со стороны светской власти и светского общества; в праве светской власти на распоряжение церковными должностями и церковным имуществом; в формировании организации, объединяющей лиц духовного сословия, и характере ее отношений со светской властью.
В совокупности эти аспекты охватывают, как представляется, все наиболее существенные моменты для раскрытия отношений между светской властью и духовенством и для понимания положения духовенства в обществе.При определении географических рамок исследования следует сделать одну оговорку. При всем различии путей развития славянских стран Центральной и Восточной Европы институт светской государственной власти, вступавшей в отношения с духовенством, носил однородный характер. Речь идет о совокупности учреждений, во главе которых стоял институт княжеской власти и которые постепенно эволюционировали от раннефеодальной «варварской» монархии к монархии сословной при сохранении ведущей роли княжеской власти. Иной характер имела государственность Новгорода и Пскова, где институт княжеской власти занимал все более ограниченное место и возрастала самостоятельная роль ряда таких институтов, которые не имели аналогов в других странах. Взаимоотношения этих институтов с теми или иными церковными учреждениями отличались своеобразием, поэтому материал, относящийся к периоду самостоятельного существования Новгорода и Пскова, в основном остался за рамками исследования. Этим самым автор вовсе не отрицает наличия общих черт в положении духовенства Новгорода и Пскова и духовенства на территории Древней Руси в целом и в отдельных ее частях, а, напротив, надеется, что его исследование будет способствовать выявлению этих черт наряду с имеющей место спецификой. Кудрявцев О,Ф. отмечает, как кажется, очень важную вещь, никак не акцентируемую у Флори Б,Н., а именно – что Росы с самого начала начали идентифицироваться как народ необузданный, чрезвычайно жестокий (как сообщает житие Георгия Амастридского.) При этом в сознании грамотного византийца в самом имени “рос” заключалась недвусмысленная апокалиптическая аллюзия на князя Гога. Но большее значение для истории имело другое представление: русские – как скифы. Отсюда и варварское стремление к разрушению, постоянная война ради войны, зависть к цивилизации (т.е. к Ромэям) и прочее безумие “не-эллинов”.
Флоря Б.Н. комментирует по его мнению, это один из тех витков противостояния между слоями высшего духовенства обеих сторон, не возымевший синхронного эффекта, а только давший предпосылки для будущего отчуждения