Поэты-неотерики и особенности лирики Катулла.

Введение

Творческое наследие Гая Валерия Катулла не перестает удивлять исследователей своим тематическим разнообразием и яркостью поэтического языка. Поэт жил в один из самых напряженнейших периодов истории Рима. I век до н. э. — это время распада римской республики, пребывавшей в глубочайшем экономическом и политическом кризисе. На этом фоне шло углубление кризиса культуры и идеологии республиканского гражданства. К. Федоров отмечает, что результатом такого кризиса стали отход от коллективизма, рост индивидуализма, противопоставление отдельной личности коллективу. Традиционные нравы подвергаются осмеянию и критике, в римскую среду начинают проникать иноземные обычаи, идеология, религия, философия, прежде всего греческие [2].
В этот кризисный период вся культура Рима пронизана стремлением к индивидуализму, для нее характерно очень трезвое, конкретное восприятие мира. Противоположность между делом и досугом, между деятельностью и созерцанием, между общественным и частным достигает теперь предельной остроты. Основным культурным событием новой эпохи было освоение досуга (otium) в частном быту. М. Л. Гаспаров отмечает, что в этом досуге вырабатывались две новые категории, дополнявшие традиционную систему ценностей римской идеологии (pietas, fides, gravitas, constantia ...), — humanitas и urbanitas. Humanitas (человечность) была свойством внутренним, воспитывалась раздумьями и попытками познать самого себя и ближнего. Urbanitas (столичность) была свойством внешним — обходительностью, изяществом, остроумием, она воспитывалась чутьем и опытом, и одним из способов в этом самовоспитании была поэзия [1, с. 62— 63]. Поэтому появление в римской литературе лирических жанров — явление закономерное, ведь основная задача лирической поэзии, как известно, отражать непосредственно индивидуальные чувства личности.

Поэты-неотерики

Наиболее полно индивидуализм (даже субъективизм) проявился в творчестве поэтов-неотериков, к числу которых принадлежал и Катулл. Неотерики в своем творчестве не имели богатых традиций римской литературной поэзии, но они нашли соответствующие их духовным устремления образцы лирической поэзии в греческой литературе. Поэтому за образец они брали произведения греческих эллинистических поэтов (Каллимаха, Феокрита, Евфориона и др.), по месту своего проживания эти поэты назывались еще александрийцами.
Термин «неотерики» принадлежит, как ни странно, Цицерону, которому, естественно, не нравилось то, что писали молодые poetae novi. Слово vsraxspoi является формой сравнительной степени греческого прилагательного vso<; (новый). «Новыми» для Цицерона были александрийские поэты, своих же, «доморощенных», он в письме своему брату Аттику несколько презрительно назвал vsraxspoi (более новые), т. е. что-то вроде «модернисты» (К Аттику.УП,2,1-№292 по изд. АН СССР). Цицерон видел в творчестве неотериков только безоглядное, с его точки зрения, подражательство александрийским поэтам и поэтому отрицательно оценивал поэтическую деятельность неотериков, называя их «подголосками Евфориона» (cantores Euphorionis — Tusc.III,45), известнейшего представителя александрийской поэзии. Термин, однако, вошел в мировую литературу совсем не с тем отрицательным смыслом, который вкладывал в него Цицерон.

Особенности лирики Катулла

Одно из самых ярких чувств, свойственных человеку — чувство любви. Неотерики, в том числе и Катулл, разрабатывали эту тему в самых разных жанрах: в элегиях, эпиллиях, в небольших стихотворениях, написанных самыми разными размерами.
Известно, что любовная лирика Катулла отражает перипетии его личных, часто драматических, взаимоотношений с римской аристократкой Клодией, сестрой известного в то время народного трибуна Публия Клодия Пульхра. По отзывам современников, она откровенно пренебрегала моральными нормами предков, была замужем, имела много любовников, постоянно плела интриги, вмешивалась в политическую жизнь.
Молодым восторженным человеком Катулл приехал в Рим из провинциальной Вероны

. В столице он сблизился с женой сенатора, умной и ослепительно красивой, старше его на семь лет, патрицианкой. Близость длилась несколько лет, сопровождалась изменами Клодии и примирениями, закончилась разрывом, вскоре после этого Катулл умер. Свою возлюбленную в стихотворениях поэт называет псевдонимом Лесбия.
Очень многие оттенки любви и изменения отношения человека к этому чувству можно проследить на цикле любовных стихотворений Катулла, посвященных Лесбии. К сожалению рамки небольшой статьи не позволяют всесторонне рассмотреть данный вопрос, поэтому остановимся лишь на аспекте изменения ценностной ориентации чувства любви у римского поэта, несомненно отразившего тенденции своей эпохи. Наиболее выразительно это проявляется в LXXII стихотворении, в котором поэт, измученный изменами Лесбии, делает горькое для себя, но искреннее признание:
Dicebas quondam solum te nosse Catullum,
Lesbia, nec prae me velle tenere Jovem.
Dilexi tum te non tantum ut vulgus amicam,
Sed pater ut gnatos diligit et generos.
Nunc te cognovi; quare etsi impensius uror,
Multo mi tamen es vilior et levior.
Qui potis est? inquis. Quod amantem injuria talis Cogit amare magis, sed bene velle minus.
В переводе А. Пиотровского это стихотворение звучит так:
Лесбия, ты говорила когда-то, что любишь и хочешь Только меня, что тебе самый Юпитер не мил.
Что ж и тебя я любил. И не так, как подружку желают,
Нет же, как добрый отец любит зятьев и родных.
Знаю тебя я теперь. И хоть страсть меня мучает жарче, Много дешевле ты все ж, много пошлей для меня.
Что же случилось? Твое безрассудство виной, что любовник Жаждет тебя все сильней, но уж не может любить.
Здесь Катулл, впрочем, весьма неуклюже, пытается сравнить свое высокое одухотворенное чувства к женщине с любовью отца к своим детям и зятьям, т. е. с таким чувством, которое в системе этических ценностей республиканского Рима стояло достаточно высоко.
Глагол diligere (любить с оттенком почтения, уважения), употребленный Катуллом вместо синонимичного amare, выбран не случайно: любовь поэта к женщине содержит и нечто духовное, не только физиологическое, но и такое, какое свойственно отцовской любви.
Это сравнение подчеркивает высказанную в стихотворении мысль о том, что Катулл полюбил свою возлюбленную не как доступную подружку (в латинском тексте vulgus amicam — простонародье любит подругу). Избегая употреблять глагол amare, обозначающий в латинском языке этого периода преимущественно чувственную, телесную любовь, Катулл пытается одухотворить и, в конечном итоге, возвысить чувство любви, наполнить его тем святым патриархальным родительским чувством, от которого, в сущности, и отказались неотерики. Латинский поэтический язык времени Катулла еще не выработал достаточно стройной системы любовной лексики, поэт, как и другие неотерики, возможно стоит у начала этого процесса.
Интересна вторая часть этого стихотворения, где поэт пытается осмыслить свое отношение к изменившей ему женщине, оценить уже не взаимное, но поруганное чувство.
Как и в начале стихотворения, эта мысль проводится на сравнении. Свое состояние влечения к Лесбии, которое поэт не может преодолеть, хотя и желал бы, он называет impensius uror (глагол urere — жечь, палить, сжигать). Употребление глагола в форме 1 p. Sing. точно указывает на адресанта, а наречие в сравнительной степени impensius еще и интенсифицирует досточно стилистически яркий глагол. Это непреодолимое желание заставляет Катулла томиться и пылать, но, снижая одухотворенность любви, не опускаться, тем не менее, до «голого секса»